Священник сергей никитин. Заветное желание владыки стефана

Сегодня, в день праведной кончины ; † 28 апреля 1963), портал публикует две очередные , одна из которых посвящена приснопоминаемому Владыке. Оба рассказы были записаны Ниной Александровной Павловой со слов исповедницы Христовой Елены Владимировны Апушкиной.

Заветное желание владыки Стефана

Однажды узнал, что архиепископ Мелхисидек (Паевский) умер в храме на горнем месте во время чтения Апостола. И он возжелал: «Вот мне бы так умереть!» А рассказывала мне о владыке Стефане Елена Владимировна Апушкина, исповедница Христова, приговоренная в 1932 году к трем годам ссылки в Казахстан. В Москве мы жили в соседних домах, и я навещала уже ослепшую Елену Владимировну, чтобы почитать ей что-нибудь вслух. Помню, читала я по-церковнославянски с ошибками, и Елена Владимировна терпеливо поправляла меня, понимая, что я новичок в Церкви и лишь недавно крестилась. А уровень моего невежества в ту пору был таков, что когда Елена Владимировна рассказывала мне про Оптинских старцев, то я наивно полагала: старцы - это старички, очень умные, добрые и любимые дедулечки. Про мудрых дедушек всё было понятно, но что означает загадочное слово «Оптина»?

Будущее было неведомо, и я даже не догадывалась, что однажды куплю дом возле Оптиной пустыни и поселюсь здесь. Но будущее уже отбрасывало свою тень на настоящее, и рассказы Елены Владимировны исподволь вплетали мою жизнь в канву оптинских событий.

За ответом будущий владыка Стефан, а тогда еще молодой врач, поехал к преподобному Нектарию Оптинскому

Вот рассказ о поездке будущего владыки, а тогда еще молодого врача Сергея Алексеевича Никитина к († 1928). После окончания мединститута Сергей Алексеевич работал в клинике для умственно отсталых детей, был увлечен исследовательской работой и однажды встал перед выбором: посвятить ли свою жизнь науке или остаться практикующим врачом. С этим вопросом он и ехал к старцу. Поездка была долгой, трудной, опасной. После ареста и разгрома Оптиной в 1923 году старец жил под надзором в селе Холмищи, и ездили к нему тайно, под покровом ночи, иначе неприятностей не избежать.

Как и было велено, отец Никон привез Сергея Алексеевича в Холмищи уже в сумерках. В избе, где жил старец, заканчивали читать вечернее правило, а на отпуст из-за перегородки вышел отец Нектарий. Он уже доживал последние сроки земной жизни и ходил с трудом, шаркая ногами. Сергей Алексеевич был настолько ошеломлен, что даже счел нелепым задавать старцу свой вопрос. «К кому ты пришел? - подумал он. - Ведь этот скорченный старикашка, должно быть, выжил из ума. Смешно». Будь его воля, он бы тут же ушел. Но отец Никон уже уговорил старца принять молодого врача, поскольку на рассвете ему надо уехать, чтобы к сроку попасть на службу. И началась беседа:

Молодой человек, - спросил отец Нектарий, - вы читали про потоп?

Читал, - ответил Сергей Алексеевич.

Представьте себе, - продолжал старец, - ведь теперь совершенно необоснованно считают, что эпоха, пережитая родом человеческим в предпотопное время, была безотрадно дикой и невежественной. На самом деле культура тогда была весьма высокой. Люди многое что умели делать, предельно остроумное по замыслу и благолепное по виду. Только на это рукотворное достояние они тратили все силы тела и души. Все способности своей первобытной молодой еще природы они сосредоточили в одном лишь направлении - всемерном удовлетворении телесных нужд. Беда их в том, что они «стали плотью». Вот Господь и решил исправить эту их однобокость. Он через Ноя объявил о потопе, и Ной сто лет звал людей к исправлению, проповедовал покаяние пред лицем гнева Божия, а в доказательство своих слов строил ковчег. И что же вы думаете? Людям того времени, привыкшим к изящной форме своей цивилизации, было очень странно видеть, как выживший из ума старикашка сколачивает в век великолепной культуры какой-то несуразный ящик громадных размеров да еще проповедует от имени Бога о грядущем потопе. Смешно.

Тут Сергей Алексеевич покраснел от стыда, понимая, что старец прочел его мысли о «старикашке». От изумления он даже забыл задать свой вопрос и уже не помнил о нем. Впрочем, беседа закончилась мирно:

Небось, устали с дороги, а я вам про потоп, - сказал батюшка и предложил Сергею Алексеевичу прилечь на диване.

Усталый врач мгновенно уснул, а к концу ночи его разбудили: пора уезжать. Старец благословил Сергея Алексеевича в дорогу и, просияв по-детски чистой улыбкой, ответил на так и не заданный вопрос: «Врач-практик, врач-практик».

Это было больше, чем ответ на вопрос, потому что специальность врача-практика облегчила пребывание владыки в заточении. В 1931 году его арестовали в группе маросеевских прихожан и приговорили к трем годам заключения. Из Бутырской тюрьмы врача Никитина привезли в лагерь на Северном Урале и там назначили лагерным фельдшером. Теперь доктор проводил медосмотры заключенных и при тяжелых заболеваниях рекомендовал назначить на легкие работы. Сергей Алексеевич старался облегчить участь заключенных, но в первые месяцы, рассказывала Елена Владимировна, ему пришлось нелегко. И здесь к рассказу Елены Владимировны добавлю фрагмент из воспоминаний покойного протоиерея Василия Евдокимова, дважды отбывавшего срок в лагерях.

Сергей Алексеевич вымолил у Господа дар - распознавать Божиих людей. Был такой случай: в лагерь пригнали новый этап…

Самое тяжелое в лагере, - рассказывал мне батюшка, - это тоска от одиночества среди неверующих людей. Но как найти единомышленников? Как опознать их, если все обриты наголо и в одинаковых тюремных робах? И Сергей Алексеевич вымолил у Господа дар - распознавать Божиих людей. Был такой случай: в лагерь пригнали новый этап, и в колонне зэков был архиепископ Казанский - к сожалению, запамятовал его имя. И вот идет он, оборванный, обритый, оболганный, и вдруг слышит шепот Сергея Алексеевича: «Благословите, владыко». У владыки даже слезы из глаз брызнули: «Я думал, что попал в ад, а слышу ангельский голос».

Он вышел на берег реки и трижды прокричал: «Матренушка, помоги! Я в беде!»

Вскоре, рассказывала Елена Владимировна, врача Сергея Никитина назначили заведующим туберкулезным отделением в лагерной больнице, и ему дали отдельную комнату. В этой комнате хранились Святые Дары и Евангелие, а по ночам тайно совершались богослужения. Срок трехлетнего заключения Сергея Алексеевича уже подходил к концу, когда на врача написали донос. Фельдшерица подслушала, как начальник лагеря докладывал кому-то, что на Никитина заведено новое дело, теперь трехлетним сроком он не отделается, и дадут ему не меньше десяти лет. Сергей Алексеевич расстроился, а медсестра говорит ему: «Доктор, в наших краях живет блаженная Матренушка. Попросите ее помочь, она всем помогает». Да, но как из лагеря добраться до блаженной? «А вы покличьте ее, - посоветовала медсестра, - она и услышит». В тот же день Сергей Алексеевич вышел на берег реки и трижды прокричал: «Матренушка, помоги! Я в беде!» А дальше было вот что: начальника лагеря перевели служить в другое место, следственное дело куда-то исчезло, и вскоре доктор вышел на волю.

Сразу после освобождения Сергей Алексеевич поехал к блаженной Матренушке. Кто она такая, Елена Владимировна не знала. Но данные из архива ФСБ позволяют утверждать: это , канонизированная в 2000 году Архиерейским Поместным Собором. Вот что рассказывал Сергей Алексеевич о той поездке. Отыскал он указанную ему избу - дверь открыта, а в доме никого. «Проходите, владыко», - услышал он голос из глубины комнаты. Там в коробе лежала женщина-инвалид ростом с семилетнего ребенка. Из-за болезни и побоев ее развитие остановилось в детском возрасте. Присматривать за лежачей больной было некому, и на весь день девочку относили в церковь. Так определилось главное дело ее жизни - молитва.

Есть и другая версия этого рассказа. «Проходи, Сереженька, проходи», - сказала блаженная Сергею Алексеевичу, сразу же назвав незнакомца по имени. Разночтения понятны, если учесть монашеское устроение великого пастыря, считавшего нескромным сообщать, что блаженная назвала его «владыкой». И это в ту пору, когда до хиротонии во епископа Можайского было еще долгих 26 лет.

Здесь следовало бы перечислить, в какие годы и в каких епархиях служил владыка Стефан. Но сама Елена Владимировна мне об этом не рассказывала. Узнавалось всё позже - из книг. Вот почему отсылаю читателя к книгам и особенно к публикациям Александры Никифоровой, собравшей интереснейшие воспоминания о владыке Стефане. Мне же представляется более существенным рассказать о последней встрече с Еленой Владимировной. Была она уже в преклонных годах, и позже, в Оптиной пустыни, я узнала: раба Божия Елена скончалась в 98 лет 7 февраля 1999 года в день памяти новомучеников и исповедников Российских. Вот и говорили мы в ту последнюю встрече о таинстве смерти и о кончине владыки Стефана.

9 апреля 1962 года с владыкой Стефаном случился инсульт, и он по болезни ушел на покой. И всё же 19 июля 1962 года его назначили временно управляющим Калужской епархией. Это было время хрущевских гонений, менее кровавых, чем прежние, но не менее жестоких. Закрывали и разрушали храмы и под разными предлогами сокращали число священнослужителей. Когда владыка Стефан узнал, что настоятель одного калужского храма в угоду властям написал в докладной, что ему не нужен второй священник, он пригрозил запретить его в служении. А вот неслыханный по тем временам факт: за годы хрущевских гонений было закрыто и разрушено 6 тысяч церквей, а владыка Стефан открывает в Калужской епархии два новых храма. Из разных городов он собирает под свое крыло тех горящих духом священников, что способны ободрить народ в годы уныния от гонений.

Сбылось заветное желание владыки - умереть в церкви Христовой

Служить ему было трудно. В Калужском кафедральном соборе он служил только в нижней церкви, потому что подняться на второй этаж уже не было сил. А Великим постом 1963 года начались такие невыносимые боли в сердце, когда до церкви было уже не дойти. Служил владыка Стефан только на Пасху и на Фоминой неделе. А свою последнюю он отслужил в день памяти жен-мироносиц - 28 апреля 1963 года. Причастился владыка в алтаре и вышел с проповедью на амвон. Он говорил о той великой любви, что преодолевает страх, и жены-мироносицы бесстрашно шли за Христом во времена лютых гонений. Произнес он проповедь целиком, не договорил лишь последние два слога. Вдруг покачнулся, умирая, и иподиакон успел подхватить его. Так сбылось заветное желание владыки - умереть в церкви Христовой и близ Христа.

Похоронили владыку Стефана в Подмосковье - возле алтаря Покровской церкви в селе Акулово. Среди сопровождавших гроб был зять Елены Владимировны инженер Валериан Кречетов, а ныне протоиерей и настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово. Когда-то, выйдя замуж за священника Константина Апушкина, матушка Елена молила Господа о даровании ей благочестивого потомства. И разросся ее род, яко древо плодовитое при исходищах вод. У отца Валериана 34 внука, а среди его сыновей есть уже священники. Милость Божия на претерпевших гонения и следовавших за Христом в тяжелые времена.

С днем памяти владыки Стефана связано одно мое личное событие. 28 апреля я должна была приехать в оптинские края для оформления сделки на покупку дома. Наследников было четверо, жили они в разных городах, а потому сговорились съехаться вместе в точно назначенный день. Надо ехать, а у сына температура 40. Ладно, думаю, днем оформлю сделку, а к ночи домой вернусь. Где там! Игумен Марк, а в ту пору инженер Миша Бойчук, сразу же разъяснил мне, что он мучается уже полгода с оформлением дома, а справку о приусадебном участке никак не достать. То есть сначала должна приехать комиссия из Калуги, перемерить землю, а потом уже сельсовет выпишет справку. Господи, помилуй! Что же делать? Вдруг вспоминаю: 28 апреля - день памяти Калужского владыки Стефана. Я на калужской земле, и он хозяин здесь. Ничтоже сумняшеся звоню в акуловский храм и прошу: пусть отец Валериан помолится на могилке владыки Стефана, чтобы он вступился в мое дело. И отец Валериан помолился.

Не может быть! - воскликнул отец Марк, узнав, что я за полдня оформила сделку.

Всё шло как по маслу, с необыкновенной легкостью. «Да ну, - сказали в сельсовете, - эту комиссию из Калуги до морковкина заговенья надо ждать!» И оформили справку по прежним замерам. Служивый народ уже гулял в преддверии праздников, и нас везде приглашали к столу: «Что вы стоите как неродные? Вот картошка горячая, грибы, огурчики. Посевная скоро, набирайтесь сил». И была радостная весна.

Когда владыку Стефана перевели в Калугу, он обрадовался: рядом Оптина. Он не раз приезжал в разоренную Оптину, где всё порушено, искорежено, а в храмах стояли еще трактора. Здесь он молился на могилках Оптинских старцев, плакал и радовался: «Святая земля!» Ему дано было пронести через всю жизнь ту великую любовь к Церкви и ее святыням, которую ничто не могло омрачить. А очернителей Церкви хватает. В акафисте иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» есть такие слова: «Беды от врагов, беды от сродник, беды от лжебратии терпяще». Беды от врагов - это понятно. Беды от сродник - больно, но привычно. А беды от лжебратии - это нож в спину и предательство вместо любви. Тут и сильные, бывает, ломаются. Вот и владыка Стефан пишет в одном письме: «Меня и предупреждал епископ, что буду терпеть от “лжебратии”, которая является главной язвой современного церковного общества». А претерпел он немало. Однажды против владыки взбунтовался хор и забастовал псаломщик, требуя, чтобы службы были коротенькими, но владыка не позволил их сокращать. В другой раз предшественником владыки по храму был сребролюбец, забросивший все церковные дела и взимавший дань с населения за исцеления какими-то «ковриками». А чего стоит история закрытия Тихвинского женского монастыря в Днепропетровской епархии! О времени служения в этом монастыре владыка говорил «как о золотом яблочке, которое Господь посылает каждому человеку». Это была родная ему монашеская жизнь, где жили по Уставу, а не по указаниям невежественной и властной церковной двадцатки. Благодатные были дни. А потом на Днепропетровскую кафедру пришел епископ Иоасаф (Лелюхин) - «волк в овечьей шкуре», как называли его верующие. Он не только не защитил монастырь от гонителей, ломавших и выбрасывавших иконы из храма, но даже весело сказал советским властям: «Давно надо было ликвидировать это кодло».

Как можно любить Церковь с такими лжебратиями? А владыка любил. В Курган-Тюбе, где служил владыка, в ту пору еще отец Сергий, православных было мало, а однажды в церковь никто не пришел. Владыка, как всегда, служил благоговейно, а в конце службы произнес проповедь. «Батюшка, кому вы проповедь-то говорили?» - спросил его мальчик-прислужник. И услышал в ответ: «Вот когда в храме нет людей, присутствуют Ангелы».

Владыка любил эту Церковь, где служат Ангелы. Разве могут клеветники и лжебратия разрушить то, что создал Христос? Владыка чувствовал неземную небесную природу Церкви и всю жизнь спешил в храм. Там глава нашей Церкви Христос. Там Пречистая Богородица со святыми угодниками молят Бога о нас.

Келейница пыталась не пустить его в храм: «Владыко, вам отлежаться надо. Вы же умрете!» «Лучше умереть стоя, чем жить лежа», - ответил он

Однажды больной владыка Стефан пошел в церковь, а келейница тетя Катя пыталась остановить его: «Владыко, вам отлежаться надо. Вы же умрете!» «Лучше умереть стоя, чем жить лежа», - ответил он.

Эти слова владыки я часто вспоминала в ту пору, когда пришла неожиданно долгая болезнь и привела ко мне свою любимую подружку - саможаление. Жалко стало себя. И как мне, немощной, куда-то идти? Мне отлежаться надо! Сто причин, чтоб не ходить в церковь. Но владыка ходил, и я пойду.

Умер от голода

К сожалению, я так и не выполнила просьбу Елены Владимировны Апушкиной - записать и подготовить к печати ее воспоминания об известном московском диаконе Михаиле Астрове, служившем в Святодуховом храме на Пречистенке. Вскоре после революции храм закрыли и разрушили. Теперь на этом месте станция метро «Кропоткинская», названная так в честь революционера-анархиста Кропоткина. Осквернили богоборцы Москву, а следом начался голод.

Голод был страшный. А Мишенька все пожертвованные ему продукты отдавал голодающим или нес передачи в тюрьму.

В ту пору сразу после крещения мы с подружкой-неофиткой так ревностно соблюдали посты, что с подозрением относились даже к хлебу: вдруг там есть яйца или, не дай Бог, молоко? Вот почему задаю Елене Владимировне актуальнейший для меня вопрос: постился ли уважаемый диакон в среду и пятницу и вообще соблюдал ли пост? Оказывается, не соблюдал. С разочарованием откладываю блокнот в сторону. Не буду записывать. Знаем мы «подвижников» такого рода, насмотрелись.

При чем здесь пост? - не понимает меня Елена Владимировна. - Ведь Мишенька голодал. Ел совсем редко, когда угостят добрые люди. Но вот положат ему в гостях на тарелку котлету. Он отрежет от котлеты для себя малую крохотку. Остальное завернет и унесет с собой. «Простите, - говорит, - там семья с детишками, деткам нечего есть».

«Простите, - каялся отец Михаил. - Только вы лучше для меня еду не доставайте. Я не могу не раздавать, когда рядом голодают»

Туберкулез - болезнь голода. И в лагеря (их было несколько) диакон Михаил Астров попал уже больной туберкулезом в тяжелой форме. В Темниковском лагере больного диакона посылали на тяжелые работы. Осилить дневную норму он от слабости не мог, а потому получал лишь урезанную пайку, исхудав до состояния дистрофика. А потом был лагерь на Северном Урале, где туберкулезным отделением лагерной больницы заведовал будущий владыка Стефан, а тогда находившийся в заключении врач Сергей Алексеевич Никитин. Как же он старался помочь больному диакону! Однажды доктор Никитин выписал отцу Михаилу килограмм сала, а тот отдал сало больным. «Я с таким трудом достал это сало для вас, - рассердился Сергей Алексеевич, - а вам что ни дай, вы всё раздаете!» «Простите, Сережа, - каялся отец Михаил. - Только вы лучше для меня еду не доставайте. Я не могу не раздавать, когда рядом голодают».

Мишенька был из образованной именитой семьи, дядя - градоначальник Москвы, - рассказывала Елена Владимировна. - А сам он был простой, как ребенок, и так восторженно любил Христа, что жил, как велел Христос, - по Евангелию.

Умер диакон Михаил Астров от туберкулеза. А честнее сказать, от голода, потому что он не мог не отдавать свою еду голодающим. Так Христос заповедал, и он исполнил заповедь: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя».

А что сказать о нас, строго постящихся, но от избытка «праведности» осуждающих тех, кто нарушает пост? В общем, оцеживаем комара, поглощая верблюда, в немилосердном поношении людям. Стыдно за прошлое, но прошлого не вернешь и уже не расспросишь Елену Владимировну о диаконе-исповеднике Михаиле Астрове. Сохранились лишь скупые сведения о нем. Но в мартирологе новомучеников и исповедников Российских, составленном протопресвитером Михаилом Польским, есть такие примечательные строки: «Диакон Михаил Астров. Умер от туберкулеза в ссылке в Каркарлинске Семипалатинской области в 1936 году. Монахиня Серафима Наумова ухаживала за ним последние полтора года и видела Ангела при его смерти».

Две истории о таинстве смерти

Заветное желание владыки Стефана

Однажды владыка Стефан (Никитин) узнал, что архиепископ Мелхисидек (Паевский) умер в храме на горнем месте во время чтения Апостола. И он возжелал: «Вот мне бы так умереть!» А рассказывала мне о владыке Стефане Елена Владимировна Апушкина, исповедница Христова, приговоренная в 1932 году к трем годам ссылки в Казахстан. В Москве мы жили в соседних домах, и я навещала уже ослепшую Елену Владимировну, чтобы почитать ей что-нибудь вслух. Помню, читала я по-церковнославянски с ошибками, и Елена Владимировна терпеливо поправляла меня, понимая, что я новичок в Церкви и лишь недавно крестилась. А уровень моего невежества в ту пору был таков, что когда Елена Владимировна рассказывала мне про Оптинских старцев, то я наивно полагала: старцы - это старички, очень умные, добрые и любимые дедулечки. Про мудрых дедушек всё было понятно, но что означает загадочное слово «Оптина»?

Вот рассказ о поездке будущего владыки, а тогда еще молодого врача Сергея Алексеевича Никитина к преподобному Оптинскому старцу Нектарию (†1928). После окончания мединститута Сергей Алексеевич работал в клинике для умственно отсталых детей, был увлечен исследовательской работой и однажды встал перед выбором: посвятить ли свою жизнь науке или остаться практикующим врачом. С этим вопросом он и ехал к старцу. Поездка была долгой, трудной, опасной. После ареста и разгрома Оптиной в 1923 году старец жил под надзором в селе Холмищи, и ездили к нему тайно, под покровом ночи, иначе неприятностей не избежать.

Как и было велено, отец Никон привез Сергея Алексеевича в Холмищи уже в сумерках. В избе, где жил старец, заканчивали читать вечернее правило, а на отпуст из-за перегородки вышел отец Нектарий. Он уже доживал последние сроки земной жизни и ходил с трудом, шаркая ногами. Сергей Алексеевич был настолько ошеломлен, что даже счел нелепым задавать старцу свой вопрос. «К кому ты пришел? - подумал он. - Ведь этот скорченный старикашка, должно быть, выжил из ума. Смешно». Будь его воля, он бы тут же ушел. Но отец Никон уже уговорил старца принять молодого врача, поскольку на рассвете ему надо уехать, чтобы к сроку попасть на службу. И началась беседа:

Молодой человек, - спросил отец Нектарий, - вы читали про потоп?

Читал, - ответил Сергей Алексеевич.

Небось, устали с дороги, а я вам про потоп, - сказал батюшка и предложил Сергею Алексеевичу прилечь на диване.

Усталый врач мгновенно уснул, а к концу ночи его разбудили: пора уезжать. Старец благословил Сергея Алексеевича в дорогу и, просияв по-детски чистой улыбкой, ответил на так и не заданный вопрос: «Врач-практик, врач-практик».

Самое тяжелое в лагере, - рассказывал мне батюшка, - это тоска от одиночества среди неверующих людей. Но как найти единомышленников? Как опознать их, если все обриты наголо и в одинаковых тюремных робах? И Сергей Алексеевич вымолил у Господа дар - распознавать Божиих людей. Был такой случай: в лагерь пригнали новый этап, и в колонне зэков был архиепископ Казанский - к сожалению, запамятовал его имя. И вот идет он, оборванный, обритый, оболганный, и вдруг слышит шепот Сергея Алексеевича: «Благословите, владыко». У владыки даже слезы из глаз брызнули: «Я думал, что попал в ад, а слышу ангельский голос».

Вскоре, рассказывала Елена Владимировна, врача Сергея Никитина назначили заведующим туберкулезным отделением в лагерной больнице, и ему дали отдельную комнату. В этой комнате хранились Святые Дары и Евангелие, а по ночам тайно совершались богослужения. Срок трехлетнего заключения Сергея Алексеевича уже подходил к концу, когда на врача написали донос. Фельдшерица подслушала, как начальник лагеря докладывал кому-то, что на Никитина заведено новое дело, теперь трехлетним сроком он не отделается, и дадут ему не меньше десяти лет. Сергей Алексеевич расстроился, а медсестра говорит ему: «Доктор, в наших краях живет блаженная Матренушка. Попросите ее помочь, она всем помогает». Да, но как из лагеря добраться до блаженной? «А вы покличьте ее, - посоветовала медсестра, - она и услышит». В тот же день Сергей Алексеевич вышел на берег реки и трижды прокричал: «Матренушка, помоги! Я в беде!» А дальше было вот что: начальника лагеря перевели служить в другое место, следственное дело куда-то исчезло, и вскоре доктор вышел на волю.

Сразу после освобождения Сергей Алексеевич поехал к блаженной Матренушке. Кто она такая, Елена Владимировна не знала. Но данные из архива ФСБ позволяют утверждать: это блаженная Матрона Анемнясевская, канонизированная в 2000 году Архиерейским Поместным Собором. Вот что рассказывал Сергей Алексеевич о той поездке. Отыскал он указанную ему избу - дверь открыта, а в доме никого. «Проходите, владыко», - услышал он голос из глубины комнаты. Там в коробе лежала женщина-инвалид ростом с семилетнего ребенка. Из-за болезни и побоев ее развитие остановилось в детском возрасте. Присматривать за лежачей больной было некому, и на весь день девочку относили в церковь. Так определилось главное дело ее жизни - молитва.

Есть и другая версия этого рассказа. «Проходи, Сереженька, проходи», - сказала блаженная Сергею Алексеевичу, сразу же назвав незнакомца по имени. Разночтения понятны, если учесть монашеское устроение великого пастыря, считавшего нескромным сообщать, что блаженная назвала его «владыкой». И это в ту пору, когда до хиротонии во епископа Можайского было еще долгих 26 лет.

***

Служить ему было трудно. В Калужском кафедральном соборе он служил только в нижней церкви, потому что подняться на второй этаж уже не было сил. А Великим постом 1963 года начались такие невыносимые боли в сердце, когда до церкви было уже не дойти. Служил владыка Стефан только на Пасху и на Фоминой неделе. А свою последнюю Литургию он отслужил в день памяти жен-мироносиц - 28 апреля 1963 года. Причастился владыка в алтаре и вышел с проповедью на амвон. Он говорил о той великой любви, что преодолевает страх, и жены-мироносицы бесстрашно шли за Христом во времена лютых гонений. Произнес он проповедь целиком, не договорил лишь последние два слога. Вдруг покачнулся, умирая, и иподиакон успел подхватить его. Так сбылось заветное желание владыки - умереть в церкви Христовой и близ Христа.

***

Не может быть! - воскликнул отец Марк, узнав, что я за полдня оформила сделку.

Всё шло как по маслу, с необыкновенной легкостью. «Да ну, - сказали в сельсовете, - эту комиссию из Калуги до морковкина заговенья надо ждать!» И оформили справку по прежним замерам. Служивый народ уже гулял в преддверии праздников, и нас везде приглашали к столу: «Что вы стоите как неродные? Вот картошка горячая, грибы, огурчики. Посевная скоро, набирайтесь сил». И была радостная весна.

Когда владыку Стефана перевели в Калугу, он обрадовался: рядом Оптина. Он не раз приезжал в разоренную Оптину, где всё порушено, искорежено, а в храмах стояли еще трактора. Здесь он молился на могилках Оптинских старцев, плакал и радовался: «Святая земля!» Ему дано было пронести через всю жизнь ту великую любовь к Церкви и ее святыням, которую ничто не могло омрачить. А очернителей Церкви хватает. В акафисте иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» есть такие слова: «Беды от врагов, беды от сродник, беды от лжебратии терпяще». Беды от врагов - это понятно. Беды от сродник - больно, но привычно. А беды от лжебратии - это нож в спину и предательство вместо любви. Тут и сильные, бывает, ломаются. Вот и владыка Стефан пишет в одном письме: «Меня и предупреждал епископ, что буду терпеть от “лжебратии”, которая является главной язвой современного церковного общества». А претерпел он немало. Однажды против владыки взбунтовался хор и забастовал псаломщик, требуя, чтобы службы были коротенькими, но владыка не позволил их сокращать. В другой раз предшественником владыки по храму был сребролюбец, забросивший все церковные дела и взимавший дань с населения за исцеления какими-то «ковриками». А чего стоит история закрытия Тихвинского женского монастыря в Днепропетровской епархии! О времени служения в этом монастыре владыка говорил «как о золотом яблочке, которое Господь посылает каждому человеку». Это была родная ему монашеская жизнь, где жили по Уставу, а не по указаниям невежественной и властной церковной двадцатки. Благодатные были дни. А потом на Днепропетровскую кафедру пришел епископ Иоасаф (Лелюхин) - «волк в овечьей шкуре», как называли его верующие. Он не только не защитил монастырь от гонителей, ломавших и выбрасывавших иконы из храма, но даже весело сказал советским властям: «Давно надо было ликвидировать это кодло».

Однажды больной владыка Стефан пошел в церковь, а келейница тетя Катя пыталась остановить его: «Владыко, вам отлежаться надо. Вы же умрете!» «Лучше умереть стоя, чем жить лежа», - ответил он.

Умер от голода

Голод был страшный. А Мишенька все пожертвованные ему продукты отдавал голодающим или нес передачи в тюрьму.

При чем здесь пост? - не понимает меня Елена Владимировна. - Ведь Мишенька голодал. Ел совсем редко, когда угостят добрые люди. Но вот положат ему в гостях на тарелку котлету. Он отрежет от котлеты для себя малую крохотку. Остальное завернет и унесет с собой. «Простите, - говорит, - там семья с детишками, деткам нечего есть».

Туберкулез - болезнь голода. И в лагеря (их было несколько) диакон Михаил Астров попал уже больной туберкулезом в тяжелой форме. В Темниковском лагере больного диакона посылали на тяжелые работы. Осилить дневную норму он от слабости не мог, а потому получал лишь урезанную пайку, исхудав до состояния дистрофика. А потом был лагерь на Северном Урале, где туберкулезным отделением лагерной больницы заведовал будущий владыка Стефан, а тогда находившийся в заключении врач Сергей Алексеевич Никитин. Как же он старался помочь больному диакону! Однажды доктор Никитин выписал отцу Михаилу килограмм сала, а тот отдал сало больным. «Я с таким трудом достал это сало для вас, - рассердился Сергей Алексеевич, - а вам что ни дай, вы всё раздаете!» «Простите, Сережа, - каялся отец Михаил. - Только вы лучше для меня еду не доставайте. Я не могу не раздавать, когда рядом голодают».

Умер диакон Михаил Астров от туберкулеза. А честнее сказать, от голода, потому что он не мог не отдавать свою еду голодающим. Так Христос заповедал, и он исполнил заповедь: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя».

Нина Павлова

Православие.ру

Дата рождения: 3 января 1966 г. Страна: Белоруссия Биография:

Родился 3 января 1966 г. в с. Вертиевка Нежинского р-на Черниговской обл. в крестьянской семье.

После окончания в 1982 г. средней школы жил в Чернигове, где проходил послушание иподиакона у архиепископа Черниговского и Нежинского Антония.

По завершении службы в рядах Вооруженных сил в 1985-1988 гг. учился в .

4 января 1987 г. в Свято-Троицком соборе инспектором МДС архимандритом Венедиктом (Князевым) пострижен в монашество с именем Стефан в честь первомученика архидиакона Стефана.

14 января 1987 г. в Покровском академическом храме ректором Московских духовных школ архиепископом Дмитровским Александром рукоположен во иеродиакона, 3 июня — во иеромонаха в церкви в честь Смоленской иконы Божией Матери в Троице-Сергиевой лавре.

С 1987 г. по октябрь 1988 г. служил в Никольском храме д. Работин Коропского р-на Черниговской обл., затем по май 1990 г. нес различные послушания в , с мая по сентябрь 1990 г. был настоятелем Никольской церкви в д. Сварычевка Игнянского р-на Черниговской обл.

Постановлением Священного Синода от 24 декабря 2004 г. определен епископом Туровским и Мозырским.

29 января 2005 г. в Петропавловском соборе г. Гомеля наречен, а 30 января — хиротонисан во епископа Туровского и Мозырского. Хиротонию совершили: , архиепископы , епископы Бобруйский Петр, епископы , .

Решением Синода БПЦ от 12 января 2012 г. () председателем Комиссии по канонизации святых Белорусской Православной Церкви.

Решением Священного Синода от 7 июня 2012 г. () назначен Преосвященным Гомельским и Жлобинским.

Решением Синода БПЦ от 3 сентября 2012 г. () в должности настоятеля (священноархимандрита) Никольского мужского монастыря в г. Гомеле и в должности настоятеля прихода кафедрального собора свв. апп. Петра и Павла в г. Гомеле.

Разместившего в своем блоге письмо от человека, который утверждает, что епископ Гомельский и Жлобинский Стефан (Анатолий Нещерет) совращал воспитанников духовных учебных заведений и священников младше себя по чину, накануне Рождества вызвала бурную реакцию общества.

В пресс-службе Святейшего Патриарха Московского и всея Руси TUT.BY направили за комментарием непосредственно к протодиакону Андрею Кураеву и епископу Стефану.

Пресс-секретарь Белорусской Православной Церкви протоиерей Сергий Лепин также не стал обсуждать обвинения в адрес епископа, но осторожно отметил, что Андрей Кураев не так давно был уволен из Московской духовной академии за лжесвидетельство, и посоветовал обратиться в Гомельскую епархию.

- Церковь никаких комментариев по поводу этого грязного дела не дает. Наше дело только молиться , - высказал официальную позицию Гомельской епархии секретарь Епархиального управления протоиерей Георгий Алампиев .

В Гомельской епархии TUT.BY удалось поговорить с одним из священнослужителей, который, несмотря на отказ БПЦ от комментариев, все же согласился обсудить публикацию и содержащиеся в ней обвинения.

- Это все ложь и грязь, бред несусветный. Могу предположить, что Кураев решил таким образом не дать о себе забыть. Он себя защищает, оправдывает, и ему все равно на кого лить грязь.

Священника возмущают многочисленные нестыковки в публикации Кураева.

- Если ты задумываешь обман, продумай каждую мелочь. У Кураева в публикации отмечена такая деталь, мол, в Корме у епископа "в монашеской келье две кровати". Никогда у него там кроватей не было, стоял один диван разломанный. Никогда к владыке не приезжал кто-либо из Чернигова, кроме ректора духовного училища.

Наш собеседник уверен, что все обвинения в адрес епископа Стефана безосновательны, но предполагает, почему они могли появиться.

- После кончины архиепископа Аристарха нашу епархию возглавил епископ Стефан. Он начал наводить порядок в церковной сфере, чем вызвал недовольство священников, часть из которых стала к нему в оппозицию. Не все его решения были популярны - например, выселяя священников из служебного жилья , он вызвал поток жалоб и обращений во все инстанции.

Священника удручает, что никто не задумывается о том, сколько за эти неполные два года сделал для епархии новый епископ, но все с радостью готовы поверить голословным утверждениям одного человека.

- Вы почитайте это якобы письмо, от якобы Сергея Ф., который никаких ограничений не накладывает - и не скрывает свое имя, и готов на кресте с Евангелием засвидетельствовать... Попросите Кураева, пусть он даст вам пообщаться. Поговорите с ним.

Протодиакон Андрей Кураев ответить на вопросы TUT.BY отказался.

Епископ Стефан (Никитин) (28.09.1895 – 28.04.1963)

Епископ Стефан, в миру Сергей Алексеевич Никитин, родился 15/28 сентября 1895 г. в Москве, в благочестивой семье. Мать Сергея Любовь Алексеевна происходила из духовного сословия – ее отец, священник, под конец жизни принял монашество и стал архиереем. Отец служил старшим бухгалтером на крупной мануфактуре.
Ребенком Сергей любил «облачаться» в платки, «служить» церковные службы, много бывал в храме Божием.

Окончив начальную школу, он продолжил обучение в Первой мужской гимназии, после окончания которой поступил в Московский Университет на медицинский факультет. В 1918 г., в числе многих студентов, был направлен в Туркмению, где в то время была эпидемия малярии. По возвращении в Москву он работал ординатором у проф. Россолимо – известного врача, в нервной клинике МГУ. Тогда же он начал работать и в детском доме для умственно отсталых, находившемся в Милютинском переулке. На этой работе он познакомился с Борисом Холчевым – будущим архимандритом Борисом, с которым их связала дружба на всю жизнь.

Перед Сергеем Алексеевичем в ту пору встал нелегкий выбор между работой практикующим врачом и занятиями научной медициной. Как человек глубоко верующий, он хотел принять это решение по благословению старца. Он обратился к Борису Холчеву, поддерживавшему связь со старцем Нектарием Оптинским (ныне прославлен в лике преподобных), с просьбою устроить ему поездку в с. Холмищи, где тогда проживал о. Нектарий. По тем временам это было чрезвычайно сложно, но встреча состоялась.

О ней рассказывал Борису Васильевичу сам Сергей Алексеевич по возвращении: приехав к о. Нектарию, он увидел перед собою весьма преклонного возраста, болезненного на вид человека, и вдруг стали появляться чувства досады, вражды и недоверия к духовным способностям "старикашки", но тем не менее – раз уж приехал в такую даль – он подошел под благословение и остался на беседу со старцем. А старец завел с ним разговор о временах ветхозаветных, о том, как высока была культура и развита цивилизация до Потопа, как оземленилось достигшее многих свершений тогдашнее человечество и как Господь через Ноя сто лет звал людей к исправлению – он проповедывал покаяние перед лицом гнева Божия, а в доказательство своих слов строил ковчег. "И людям того времени", - сказал старец, - "было очень странно видеть, как выживший из ума старикашка сколачивает в век великолепной культуры какой-то несуразный ящик громадных размеров да еще проповедует от имени Бога о грядущем Потопе. Смешно!"
Тут Сергей Алексеевич, доселе недоумевавший о теме разговора, узнал собственные выражения… "Старикашка" прочел его мысли. Сильное смущение овладело им. Он так и не спросил о своем наболевшем – старец благословил его лечь отдыхать. Поутру перед отъездом, благословляя Сергея в дорогу, о. Нектарий скороговоркою сказал: «Врач-практик, врач-практик». Так он получил ответ на не высказанный вслух свой вопрос.

Долгое время после полученного ответа Сергей Алексеевич был врачом-практиком, невропатологом. Приходилось ему лечить людей и на свободе, и в заключении, да и после принятия священного сана и в дальнейшем епископской хиротонии использовать обширные медицинские познания в деле пастырского окормления. Он всегда старался помочь человеку, имел попечение о немощных, опекал одиноких старушек.

В 20-е годы Сергей Алексеевич стал бывать в храме Святителя Николая в Кленниках, куда он попал вместе с Борисом Васильевичем Холчевым. При настоятельстве о. Сергия Мечёва, в 1925 г. он стал членом церковной двадцатки и старостой храма, деятельным помощником настоятеля, и разделил участь всех священнослужителей маросейского храма и многих алтарных братьев и активных прихожан – в 1931 г. был подвергнут аресту и ссылке.

Находясь в лагере в Красной Вишере, работал врачом, стараясь облегчать участь больных, особенно из духовенства; он узнавал лиц духовного сана по их глазам, по взгляду – среди множества обритых наголо нагих людей, поступавших на врачебный осмотр из лагерного санпропускника.

Во время лагерного заключения с Сергеем Алексеевичем произошло событие, запомнившееся ему на всю жизнь. Дополнительно начавшееся следствие поставило под угрозу его уже близкое на тот момент освобождение, было замечено его стремление облегчать участь духовенства и "церковников". Ему могли дать дополнительно еще 10 лет срока. И близкая по духу медсестра, видя его подавленное настроение, рассказала ему о подвижнице благочестия - блаженной Матронушке, которая помогает всем, призывающим ее имя с молитвой, просящим ее помощи в тяжких обстоятельствах. Сергей Алексеевич вышел на улицу, усердно молясь Богу и призывая на помощь Матрону, при этом он дал обет – если ее молитва поможет ему, он по освобождении найдет ее и навестит.

Его освободили в 1933 г. без всяких неприятностей, он получил направление во Владимирскую область.

Обет свой он исполнил, разыскал и навестил блаженную. Увидел он перед собою крошечного роста пожилую слепую женщину, лежащую неподвижно. Она назвала его по имени (при этом упомянула и обстоятельства, которые привели его к ней) и рассказала ему свою историю: калека от рождения, она ослепла после перенесенной болезни, и все свое детство и юность провела лёжа в храме, оставляемая родными на попечение церковниц. Священник учил девочку молитвам, причащал, объяснял ей богослужение. Ничем не развлекаемая, она глубоко воспринимала и запоминала слышимое, выучила на память множество текстов Св.Писания и с детских лет стала великой молитвенницей, наделенной Господом многими дарами, к которой за утешением притекало множество людей. В разговоре с Сергеем Алексеевичем Матронушка сказала, что она скоро "понадобится" в Москве, ее туда увезут и она умрет там. Слово ее сбылось, она скончалась в тюремной больнице. Место ее погребения неизвестно, а сама блаженная Матрона Анемнясевская (Белякова Матрона Григорьевна) в 1999 г. причислена к лику святых, опубликованы и изданы материалы ее жития.

Блаженная предсказала Сергею Алексеевичу его будущее в священном сане, просила его молиться о ней; став в дальнейшем священником, он поминал Матрону на каждой литургии – «даже прежде своих родителей», говорил он.

По выходе на свободу Сергей Алексеевич поступил на работу по специальности сначала в г. Карабаново, а затем в с. Струнино Александровского района Владимирской области. Живя там, он близко познакомился со Святителем Афанасием (Сахаровым), епископом Ковровским .

Вел Сергей Алексеевич жизнь глубоко молитвенную; благочестие его привело к принятию решения послужить Господу в священном сане, и он был рукоположен епископом Афанасием – по разным сведениям, в 1934 или 1935 гг., тайно.

С большими трудностями, преодолевая сопротивление начальства и органов гос.безопасности, он сумел уволиться с работы и уехал для служения Церкви Божией в Среднюю Азию, где служил давно принявший священство его друг – о. Борис Холчев.

О. Сергию дали назначение в г.Курган-Тюбе, весьма глухое место, где ему пришлось служить в пустом храме в течение 9 месяцев – при этом он и проповедывал, отвечая на вопрос удивленному мальчику–прислужнику – "Людей нет, но храм полон небесных сил, им я и буду говорить" (церковь была посвящена Св. Архистратигу Михаилу).

После нескольких перемещений по Среднеазиатской епархии о. Сергий совершенно расстроил свое здоровье: он имел больное сердце и климат этого края был ему противопоказан. В 1955 г. он был переведен на Украину, в Днепропетровский Тихвинский женский монастырь, где стал духовником обители. Он принял монашеский постриг и был назван Стефаном, в честь прп. Стефана Махрищского. В 1959 г. был возведен в сан архимандрита. Монастырь был внезапно и спешно закрыт властями – о. Стефан совершал проскомидию в алтаре, и ему даже не дали дослужить Литургии.

После этого о. Стефан возимел большое желание послужить Господу и людям в глуши, на сельском приходе, но у священноначалия были иные планы. Он был рекомендован Святейшему Патриарху Алексию I кандидатом во епископы. Седьмого апреля 1960 г. последовала хиротония и назначение епископом Можайским, викарием Московской епархии; колоссальная нагрузка, возложенная на него как на управляющего делами Московской епархии, привела епископа Стефана в конце 1961 г. к тяжелому заболеванию – инсульту с частичным параличом. Несколько оправившись после болезни, он был переведен в Калугу исполнять обязанности епископа Калужского и Боровского. Испытывая тяжкие страдания от последствий болезни, на призывы близких уйти на покой он отвечал: "Лучше умереть стоя, чем жить лёжа", много работал, служил и проповедывал.

Скончался владыка Стефан 15/28 апреля 1963 г. на амвоне храма, после Литургии в Неделю Жен-мироносиц, во время произнесения праздничной проповеди – оборвав ее на полуслове, он мирно отошел ко Господу на руках сослуживших с ним.

Похоронен епископ Стефан на кладбище храма Покрова Пресв. Богородицы в с. Акулове Московской области, у алтаря.